Нужен тотальный контроль за госаппаратом.

Мировая практика развития рыночной экономики показывает: в период кризиса криминальные структуры активизируются. Крупные воротилы используют ситуацию, чтобы глубже и надежнее укрепиться в банковской и бизнес-сферах. А это значит - взятки, силовой нажим, ликвидация конкурентов, коррупция. Общая депрессия вызывает рост потребления наркотиков и дешевого (читай - подпольного) алкоголя. Мелкий и средний бизнес выживания ради вынужден брать кредиты «черным налом», переходя тем самым на теневую сторону экономики. Словом, криминалитет времени экономического кризиса - тема для особого разговора. Поговорить об этом с нами согласился первый заместитель прокурора Москвы Юрий СИНЕЛЬЩИКОВ.

- Как бы вы вкратце определили криминогенную ситуацию в Москве?

- Есть очень тяжелые моменты. Растет наркомания, причем катастрофическими темпами. Разрастается коррупция. Все больше преступлений среди категории лиц, которую мы всегда называли «незанятыми трудом». На глазах крепнет организованная преступность. Это совершенно очевидно. Но бросить все силы на борьбу с ней было бы стратегически неверно, поскольку на первом месте все равно остается бытовая уголовная преступность. Тяжело всем. А собственно организованной преступности в этом общем вале немного. Но она становится более опасной и изощренной.

- А какие-то позитивные моменты есть?

- Если говорить о первых девяти месяцах года, то да. Первый такой момент - сокращение количества убийств. Объясняется это прежде всего тем, что большие силы розыска были брошены именно на раскрытие этого вида преступлений, в том числе и по линии прокуратуры. Благодаря этому многие профессиональные киллеры сейчас сидят за решеткой. Улучшилась раскрываемость по убийствам: в прошлом году - 67,8 проц., в этом - 74,3 процента. Есть снижение и по другим видам преступлений: изнасилованиям, угонам, квартирным кражам. Правда, по двум последним нам сильно помогает население. Металлические двери, всякие сигнализации, разъяснительная работа и по линии участковых, и СМИ - все эти мероприятия приносят плоды.

Можно упомянуть успехи в разоблачении преступных групп, специализирующихся на перегоне и реализации краденого за рубежом автотранспорта. Стало меньше случаев хищения оружия в различных учреждениях Москвы. Но больше похвастаться нечем.

- Какие бы вы отметили новые тенденции?

- Из наиболее тревожных отмечу рост так называемой беловоротничковой преступности: различные подлоги, мошенничества, хищения, совершенные должностными лицами, банковскими служащими, служащими негосударственных коммерческих учреждений. Преступность эта высоколатентная, мы выявляем ее немного, но само явление становится в значительной мере опасным.

- Среди негативных моментов вы упомянули и коррупцию. Для нашего общества сейчас эта проблема наиболее острая. Каков, на ваш взгляд, процент коррумпированности среди чиновников?

-Трудно сказать. В основном коррупция - это взятки. Выявлять их стали больше. Если в прошлом году за девять месяцев насчитывалось 373 факта, то в этом году - 421, то есть рост на 13 процентов. Работа, конечно, активизировалась, но... Думаю, мы выявляем от 2 до 5 проц. всех случаев. Не больше.

- А среди работников прокуратуры взяточники есть?

- В этом году четверых арестовали. Два дела ушло в суд, два - пока нет. Буквально позавчера арестовали еще одного в качестве подозреваемого, но пока не буду об этом говорить... Такого никогда не было.

- Разве четверо - это много? Вот в Госкомстате...

- Да они круглые идиоты. А в правоохранительных органах взя точники смышленые, собаку на этом съели. Действуют всегда в одиночку, чтобы никого вокруг не было, чтобы ни с кем не делиться. Не потому, что денег мало - чтобы никто не знал. И все же контроль у нас достаточно жесткий. Число работников на город невелико: по штату - 1300 человек. Мы в состоянии проконтролировать, чем они в течение рабочего дня заняты, что делают, какие решения приняли, где общаются, где бывают.

- Что мешает ввести подобную систему контроля для всех госслужащих?

- Конституция не позволяет то тального контроля за гражданами, какой существовал 20 лет назад. Но вот контроль за госслужащими, на мой взгляд, необходим, и усиливать его постоянно - это не противоконституционно. Ты идешь на службу в госаппарат, и тебе заранее должны сказать: за тобой будет тотальный контроль, гласный и негласный. Естественно, нынешним чиновникам, от которых зависит принятие нормативных актов и законов (как и всем прочим), устанавливать такой контроль совершенно невыгодно. Я так понимаю.

Законы надо совершенствовать, ужесточать, усиливать контроль за чиновниками всех уровней: за судьями, прокурорами, следователями, работниками госбезопасности, префектами, супрефектами. За теми, кто распределяет жилье, землю, проводит всякого рода бухгалтерские и другие проверки, экспертизы. Адвокаты все чаще начинают говорить: «А здесь наверняка получили взятку эксперты». И я не исключаю, что и там стали брать все чаще.

- Продолжая тему, мы органично подходим к вопросу о взяточничестве милиции. Как вы объясните, что чуть ли не каждый второй милиционер на уровне старшего лейтенанта и выше имеет «БМВ», а то и что- нибудь покруче?

- Насчет каждого второго - сомневаюсь, хотя, возможно, вам, журналистам, виднее. Но та система контроля за госслужащими, о которой я говорил, подразумевает, что можно подойти к любому работнику милиции и спросить: «Откуда машина?» Он может сказать: «У меня жена имеет доход она там-то работает». Проводится раскладка зарплаты, если она подтверждается - нет вопросов. Но если он не может дать объяснение, значит, его надо быстро вышвыривать со службы.

Собственно, спросить мы можем и сейчас. Но он может не ответить, и все на этом кончится. Чего зря спрашивать?

- Как вы считаете, высшие эшелоны власти коррумпированы?

- Нет, поскольку у меня нет на них материалов. Там нет заинтересованности в наведении порядка - вот такое подозрение есть. Проблема коррупции является нынче второй после проблемы экономической. Экономика, коррупция, наркотики... В таком порядке.