14 февраля 2018 г. Синельщиков Ю.П. выступил от фракции КПРФ на пленарном заседании с темой, посвященной проблемам уголовной политики

Почему Уголовный кодекс РФ называют «лоскутным одеялом»

(выступление 14 февраля 2018 г. на пленарном заседании ГД)

 

По справедливому замечанию профессора Коробеева А.И., современное состояние уголовно-правовой политики России характеризуется отсутствием необходимых концептуальных основ, наличием отдельных спонтанных идей и директив, которые противоречиво и непоследовательно реализуются в действительности, и, наконец, деструкцией и десистематизацией уголовного закона (См. Коробеев А.И. Уголовно-правовая политика современной России: проблемы пенализации и депенализации, Закон, № 8. С.46).

Полагаю необходимым остановиться на принципиальных ошибках законодателя при внесении изменений и дополнений в УК РФ.

1. Высокий уровень нестабильности уголовного законодательства – главная черта законотворчества в этой сфере.

Прежний кодекс отменили под тем предлогом, что за 36 лет существования в него были внесены изменения 88 законами , тогда как в настоящем за 21 год изменения внесены 216 законами.

Качество нормотворчества в сфере противодействия преступности крайне низкое, о чем свидетельствуют ст. 171, 174, 205, 228 и 234 УК, менявшие свое содержание по семь раз, и так называемое возвратное правотворчество, когда за непродолжительное время отношение к одному и тому же вопросу меняется на строго противоположное.

2. Недостаточная научная обоснованность законотворчества, высокий уровень его зависимости от сиюминутных, частных интересов. Идеи к инициаторам законопроектов приходят не с научных конференций, монографий и статей, а с ленты новостей и с телеэкранов.

Профессор Н.А.Лопашенко заявляет: «Качество российской уголовной политики последних лет, а точнее его полное отсутствие, давно уже никого в науке не удивляет. При этом законодатель слеп и глух к нашим безысходным попыткам предложить разумные меры по ограничению произвола реформации Уголовного кодекса, да и вообще к позиции науки – она ему не интересна.

В последние несколько лет в уголовном законотворчестве страны стали отчетливо проявляться тенденции, которых раньше не было … Их можно определить как уголовная политика по принципу «чего изволите?». Суть данной политики такова: уголовный закон безжалостно кроится Государственной Думой, улавливающей (а иногда и додумывающей) малейшее неудовольствие высшего руководства страны и правоохранительных органов ситуацией в отдельных сферах жизнедеятельности государства. А уж если это руководство вдруг инициировало какой-то законопроект, то он, скорее всего, обязательно будет принят, каким бы «безумным» он ни был (См. Лопашенко Н.А. Уголовная политика по принципу «Чего изволите», или уголовный закон как средство решения всех проблем. Вестник Московского университета: Серия 11, Право. 2015, № 1. С. 44, 47).

3. Непоследовательность законотворчества.

В литературе приводится множество иллюстраций в подтверждение этого тезиса. Приведу лишь один из них.

Это нормы о посягательствах на честь и достоинство личности. Принятый по инициативе Президента закон от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ признал ненужными в уголовном законе составы, связанные с клеветой и оскорблением (ст. 129, 130, 298 УК). Спустя восемь месяцев законом от 28 июля 2012 г. № 141-ФЗ в УК РФ возвращена уголовная ответственность за клевету путем введения новых ст. 128.1 и 298.1 УК РФ. В пояснительной записке указывается: «…Правопорядки практически всех стран мира устанавливают уголовную ответственность за клевету».

4. Преувеличение значимости уголовного законодательства как средства борьбы с преступностью. Попытка превратить уголовный закон в главного регулятора общественных отношений и в первую очередь в инструмент регулирования экономикой.

Профессор Максимов С.В. отмечает: «Одним из факторов чрезвычайной активности в этой сфере, несомненно, является особое отношение граждан к уголовному наказанию, слепая вера в то, что суровой карой можно предупредить любое будущее преступление. Зеркальным отражением веры населения в превентивную силу уголовных наказаний является естественное стремление всех субъектов законодательной инициативы немедленно отреагировать на эту веру очередной поправкой и тем самым заслужить одобрительную оценку своей деятельности (См. Максимов С.В. Новейшая уголовная политика России: опыт и уроки непрерывного реформирования. Пробелы в российском законодательстве, 2017, №4. С. 18).

Образцом такого законотворчества является законодательство об уголовной ответственности за склонение к совершению самоубийства или содействие совершению самоубийства. Уголовная ответственность за указанные деяния была установлена Федеральным законом от 7 июня 2017 г. № 120-ФЗ, которым были ведены статьи 110.1 и 110.2 УК РФ, вступившим в силу 18 июня 2017 г. Сразу же после вступления закона в силу в Госдуме появился новый законопроект, который внес существенные изменения в закон. Речь идет о Федеральном законе № 248 от 29.07.2017.

Новый закон превзошел все рамки жестокости, так как санкции статей оказались явно завышенными. Так, за склонение к совершению самоубийства путем уговоров, предложений, обмана, повлекшее самоубийство или покушение на самоубийство (при отсутствии признаков доведения до самоубийства) теперь предусмотрена уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок от 5 до 10 лет. Между тем, за доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего (ч.1 ст.110 УК РФ) существует ответственность лишь на срок от 2 до 6 лет лишения свободы.

Дисбаланс возник и с санкциями других статей УК РФ. К примеру, закон устанавливает уголовную ответственность за организацию деятельности, направленной на побуждение к самоубийству с использованием публичных выступлений, в виде лишения свободы на срок до 15 лет! Скажем, группа лиц в целях облегчения участи людей, страдающих тяжелыми неизлечимыми заболеваниями, занимается пропагандой идеи о том, что в мире ином закончатся их страдания, а уйти туда можно употребив тот или иной действующий моментально яд. Так вот, этих лиц ждет та же ответственность, что и тех, кто совершил убийство (ч. 1 ст. 105), изнасилование несовершеннолетней (ч. 3 ст. 131), разбой, совершенный организованной группой либо с применением тяжкого вреда здоровью потерпевшего (ч.4 ст.162), террористический акт (ч.1 ст. 205). Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, совершенные с использованием средств массой информации, наказываются куда мягче, а именно лишением свободы лишь на срок до 7 лет (ч. 2 ст. 205.2)!

Замечу, что на этом этапе борьба с самоубийствами у нас в стране завершилась, хотя в предотвращении самоубийств на первом месте должны стоять педагогические, психологические, психиатрические, нравственные и иные методы, а не Уголовный кодекс.

Фракция КПРФ в Государственной Думе не поддержала этот законопроект, так как он не вписывается в элементарную логику нашего Уголовного кодекса, но она, увы, не была услышана.

Нынешний уголовный закон позволяет исполнительной власти вторгаться во все сферы общественных отношений, в том числе в отношения между государством и партиями, пытаясь регулировать не только поведение, но и образ мышления оппозиции. Неудобная позиция депутата Госдумы 6 созыва фракции КПРФ Бессонова, его жесткая критика ростовских властей, привела к возбуждению в отношении него необоснованного уголовного преследования, которое длится уже шесть лет.

5. Несправедливость, несбалансированность целого ряда санкций и иных положений уголовного закона.

Можно констатировать, что в момент принятия УК РФ 1996 г. лестница включенных в него уголовных наказаний представляла достаточно стройную систему. В последние годы руководство страны взяло курс на гуманизацию, либерализацию уголовного законодательства. Однако в процессе эволюции уголовного законодательства, который носил во многом импульсивный, спонтанный, хаотичный характер, систему залихорадило, она разбалансировалась. (См. Коробеев А.И. Указ соч. С.8).

Как показывает анализ, тенденция криминализации явно превалирует над своим антиподом. За 21 год из УК исключено всего 13 статей, а включено 121, большая часть из которых (97) приходится на Особенную часть. Разрастание нормативного материала УК происходит не только за счет введения в него новых статей, но и из-за усложнения структуры имеющихся. Например, ст. 134, имевшая на момент принятия УК только основной состав, разрослась в шесть раз и обзавелась примечанием из двух пунктов и т.д. При этом законодателем было серьезно усилено наказание за отдельные виды преступлений.

6. Неопределенность ряда норм, ведущая к чрезмерному расширению полномочий суда.

Приведу лишь один пример, подтверждающий эту тревожную тенденцию.

Федеральным законом от 07.03.2011 N 26-ФЗ расширено судейское усмотрение путем снятия нижнего предела санкций в 68 статьях. Нигде в мире у суда нет возможности назначать за тяжкое преступление наказание в виде лишения свободы на срок от 2 месяцев до 15 лет (ч. 4 ст. 111; ч. 3 ст. 186 УК РФ).

Несомненно, что эта и другие подобные ей новации, открывая необъятный простор для судейского усмотрения, обладают гигантской степенью коррупциогенности.

7. Расширение рамок административной преюдиции, ведущее к игнорированию принципа законности.

При разработке проекта действующего УК идея введения уголовной ответственности за неоднократные административное проступки была категорически отвергнута на основе правильного заключения о том, что совершение одним и тем же лицом любого количества административных правонарушений, не может превращать вновь совершенное административное правонарушение в преступление.

Однако, последние годы законодатель с некой регулярностью стал вводить уголовную ответственность за неоднократные административные проступки. В результате в УК РФ появилась и уже прочно закрепилась административная преюдиция – ст. 116¹, 151¹, 158¹, 212¹, 215⁴, 264¹, 284¹, ч. 2 ст. 314¹ (всего 8 статей).

Таким образом законодатель решил криминализовать не деяние, а характеристику деятеля. Теория опасного состояния личности, которая была представлена и развита в трудах Г.А.Ван-Гамеля, стала после многих лет забвения доминировать в решениях российского законодателя, определяя концептуальные основы уголовной политики в целом. (См. Иванов Н.Г. Уголовная политика в России и совершенствование уголовного законодательства. Уголовное право, 2017, № 4. С. 29).

Данная проблема усугубляется тем, что закон не обязывает следователя расследовать первый административный проступок, который зачастую не доказан, но и своевременно не обжалован гражданином по причине несущественности наказания.

8. Неясность и сложность изложения нормативного материала.

Уголовное право в отличие от иных отраслей требует максимальной конкретности и однозначности правовых предписаний. Как известно, характерными свойствами уголовно-правовой нормы являются ясность, простота, точность и краткость. Только при ясности изложения может реализовываться правовая презумпция, согласно которой незнание закона не служит основанием для освобождения от уголовной ответственности за совершенное преступление.

Наглядным примером того, как не следует формулировать законодательный текст, могут служить статьи 185.5 (введена Федеральным законом от 1 июля 2010 № 147-ФЗ), 193 (в редакции Федерального закона о 28 июня 2013 г. № 134-ФЗ) и др. (См. Гилязутдинов Р.К. К вопросу о совершенствовании уголовного законодательства. Закон и законодатель: проблемные вопросы законотворческого процесса: материалы Междунар. науч.-практ. конф. (Москва, 24 нояб. 2014 г.), М., 2015. C. 72).

Профессор Максимов С.В. (заведующий сектором уголовного права РАН) отмечает, что в течение двадцати лет качество юридической техники медленно и почти неуклонно снижалось (См. Максимов С.В. Указ.соч. С.17).

На сегодня в стране имеется ряд программных документов и материалов, в которых изложены некоторые положения уголовной политики.

Это материалы соответствующих парламентских слушаний под председательством В.И.Матвиенко в Совете Федерации в ноябре 2013 г.; документы Седьмого Российского конгресса уголовного права; программные статьи многочисленных известных ученых-юристов.

Этим проблемам посвящен целый том академического курса уголовного права, изданного под редакцией Н.А.Лопашенко в 2016 году.

Интересно, что многие из этих авторов во введении к своей работе указывали, что их труд предназначен прежде всего для законодателя. Однако за шесть с лишком лет работы в Госдуме (с декабря 2011 г. по настоящее время) не припомню случая, чтобы авторы законопроекта в пояснительных записках либо в своих выступлениях на заседаниях Госдумы ссылались бы на эти материалы.

Говоря о мерах по наведению порядка в нашем законотворчестве, хотел бы предложить следующее.

Во-первых, необходимо выработать и утвердить (Указом Президента, либо решением парламента) концепцию уголовно-правовой политики Российской Федерации и принять новую редакцию УК РФ.

Во-вторых, поддержать звучащие в литературе соображения об обеспечении стабильности Уголовного кодекса. Наиболее разумным из них будет предложение о создании при комитете Госдумы по государственному строительству и законодательству научно-методического совета, который давал бы заключения по всем законопроектам о внесении изменений в УК РФ до рассмотрения этих законопроектов на заседании комитета.

Стабильность Уголовного кодекса мог бы обеспечивать и Совет Федерации. Он, к сожалению, практически никак не влияет на проходящий через него поток, мягко говоря, несовершенных законов в этой сфере. За период деятельности Государственной Думы шестого и седьмого созывов (т.е. с декабря 2011 г.) Совет отклонил лишь один законопроект о внесении изменений в УК, который в 2013 г. установил ответственность за получение сексуальных услуг несовершеннолетнего.

В-третьих, в литературе высказываются различные рецепты о том, как изменить отношение депутатов к процедуре принятия уголовных законов. Многие ученые полагают, что «нищета уголовной политики обусловлена элементарной юридической безграмотностью законодателя» (См. В.В.Кулыгин. Указ.соч. С.57).

Однако все мы здесь сидящие знаем, что это не так. В Государственной Думе РФ на сегодня 109 депутатов с высшим юридическим образованием, то есть почти четверть состава (в прошлом созыве их было 104). Среди них немало тех, кто длительное время трудился в прокуратуре, правоохранительных органах, в судах и дослужился до высоких постов. Есть юристы с учеными степенями. Но вся эта армия думских правоведов фактически не влияет и не имеет эффективных рычагов влияния на законотворчество. Так как каждый депутат правящей фракции голосует так как велело Правительство либо государственно-правовое управление Президента РФ. Изменить это невозможно, да и не нужно.

Необходимо лишь поменять отношение к депутатам оппозиции в Госдуме. Причем в России уже давно назрела не только потребность в создании системы гарантий для оппозиции, но и, неких ограничений для правящих сил. Эта своеобразная система «сдержек и противовесов» должна реально работать. Только при этом условии демократия в России способна стать реальностью, а не ориентиром развития (Салихов Д.Р. Оппозиционная деятельность в России. Вестник МГУ, 2011, № 7. С. 52).

В этой связи оппозиция должна быть наделена правом требовать проведения анализа Конституционным судом законопроектов на предмет их соответствия Конституции до их принятия, как это существует в некоторых странах Европы. Кроме того, заслуживает внимания высказанное в литературе предложение об установлении следующего правила. Если фракции, составляющие меньшинство, единогласно выступают против предлагаемого решения, то последнее не может считаться принятым. Эта процедурная мера была бы направлена на побуждение депутатов фракции большинства искать компромисс, проводить согласительные переговоры с политическим меньшинством (см. Васильева С.В. Институционализация парламентской оппозиции как гарантия представительной демократии. Сравнительное конституционное обозрение, 2009, № 3, C. 14-21).

Завершая выступление, хочу высказать надежду, что когда-нибудь российская уголовная политика воспримет лучшее из научных изысканий о ней, станет официальной, стройной концепцией, которая позволит совершенствовать уголовный закон на тех принципах, которые провозгласила наша Конституция и международное право.

 

Синельщиков Ю.П.