Выступление на круглом столе: «Актуальные проблемы предупреждения преступлений политической направленности и в избирательной сфере» (19 марта 2025 г., Колонный зал) Есть ли политические репрессии в современной России?

Мое выступление построено на анализе значительного числа обращений, поступивших в мою депутатскую почту в 2012-2024 годах, материалах уголовных дел, которые представляли нам адвокаты, на результатах общения с участниками некоторых уголовно-процессуальных процедур, а также на моей предыдущей прокурорско-следственной и правозащитной практике.

Всякий раз, когда речь заходит о делах политической направленности, политических репрессиях, мне на память приходит мое участие в реабилитации жертв политических репрессий (Закон РФ от 18.10.1991) в конце 90-х – начале 2000-х годов на должности первого заместителя прокурора г. Москвы. Когда речь идет о переплетении уголовного судопроизводства и политики, приходит мысль: «Не повторяется ли то, что было в 30-50-х годах в Советском Союзе»?

Очевидно, что тогдашние и сегодняшние репрессии отличаются, во-первых, по масштабам, во-вторых, по методам (нет зубодробильных технологий выбивания нужных показаний), в-третьих, нет полного игнорирования права на защиту. Однако, я искренне опасаюсь, что спустя 5, 10 или 20 лет российскому парламенту придется принимать закон о реабилитации применительно к ситуации, которая существует сегодня и сложилась в Российской Федерации еще 10-15 лет назад.

Речь идет об уголовных делах, решения по которым о возбуждении, о предъявлении обвинения и заключении под стражу, о направлении в суд принимаются не по правовым основаниям, а по политической целесообразности, а точнее по причине опасности лица для действующей власти и для остальных должностных лиц разного уровня.

Приоритет политических мотивов над юридическими не всегда лежит на поверхности. Явления эти высоколатентны. Но иногда власть действует и открыто. Так, в отношении нашей партийной активистки Т. уголовное дело было возбуждено по личному письменному указанию (которое хранится в деле) заместителя Правительства региона. А когда это дело после долгой борьбы было прекращено, то сотрудники органов внутренних дел организовывали поквартирный обход дома, в котором находилось её жилье, с целью получения на неё компрометирующей информации.

Современные уголовно-процессуальные фальсификаторы в расправе над политическими оппонентами используют не только составы УК РФ политического толка, а как показывает практика, любую статью Особенной части УК РФ, которая находится поближе к непослушному гражданину. Здесь экстремизм и половые преступления, государственная измена и мошенничество, оборот наркотиков и нарушение порядка проведения собраний, митингов, демонстраций и т.д.

В то же время современная российская судебно-следственная система не в состоянии проявить полную независимость от такой политики.

С начала 2000-х годов избирательный процесс в России становится исключительно управляемым со стороны исполнительных властей. До этого, работая в прокуратуре, я был убежден, что фальсификации на выборах – это отдельные эксцессы местных недоумков, и тогда я говорил политикам-оппозиционерам то же, что говорят сейчас мои коллеги из «Единой России»: «Если Вы хотите победы, то ведите агитацию компетентно и интенсивно». Но в 2002 году я возбудил уголовное дело по факту злоупотреблений московских чиновников в ходе избирательного процесса. Следователь, которому я поручил расследование, даже не успел принять его к производству. По воле высшего руководства прокуратуры оно было сразу же прекращено.

 На выборах в Государственную Думу в 2011, 2016, 2021 году я встретился с крайним цинизмом властей. В отдельных регионах России местные руководители вообще не обращали внимание на происходившие избирательные процессы. Просто по окончании выборов они вписывали в итоговые протоколы те проценты, которые считали «разумными», с тем чтобы, как мне сказал один большой чиновник, не пришли бы к власти «Шариковы». Теперь с приходом ДЭГ для фальсификаторов все становится еще проще.

Для решения проблем, о которых мы сегодня говорили есть два пути. Первое – это создание независимой выборной судебной системы. Второе – расширить полномочия прокурора в досудебном производстве. Первая проблема в ближайшей перспективе не решится, а вторая может быть реализована уже в ближайший год-два. Однако два наших законопроекта по вопросу внесения изменений в статью 37 УПК РФ большинство Государственной Думы похоронило.

Ю.П.Синельщиков